Последние египетские цари
В начале правления XXI-XXX династии, 1075-343 гг. до н. э., Египет распался. Череда мелких княжеств, связанных друг с другом торговыми отношениями, — вот образ великой державы, чье время прошло. Конгломерат провинций, часть которых управлялась уже не египтянами, а ливийцами, осевшими на этой земле со времен вторжения «народов моря».
В середине X века до нашей эры владения одного из князей простирались на юг почти до Абидоса. Этим князем был основатель новой — XXII (Ливийской) — династии, Шешонк I (945—924), воцарившийся в Танисе. Начало правления этой династии — ярость и гнев, карательный поход в Палестину и разграбление храма Соломона, мечты о великих победах и подчинение Фив (теперь верховными жрецами Амона становятся царские сыновья).
Но уже через сто лет, в середине IX века до нашей эры, не осталось и следа той энергии, с которой правил страной Шешонк I. Вялость и оцепенение охватили Египет — словно бурная, брызжущая пена «ливийского вина» растеклась жалкой лужицей. Беспомощность, бездеятельность, стагнация — подлинные девизы правления последних ливийских царей. Страна мертвела и рассыпалась, словно кусок высохшей земли. Отдельные княжества, на которые распался Египет, еще боролись между собой, но воевать с врагом они были не способны.
Около 730 года до нашей эры Египет впервые за тысячу лет оккупировала иностранная держава. Его царями стали правители этой державы — этой жалкой Нубии, откуда великие фараоны прошлого веками пригоняли рабов. Теперь нубийский царь Пианхи фанатично подражал древним порядкам, стремясь возродить величие Египта, но восстанавливая лишь былой имперский стиль в искусстве и повседневной жизни.
Теперь будущее Египта, словно в зеркале, отражалось в прошлом. Покорив мятежную провинцию — весь Египет от дельты до Фив, фараон Пианхи вернулся к себе в столицу (она лежала, конечно, в Нубии). Чтобы управлять завоеванной северной провинцией и не допустить нового бунта, фараон прислал в крупнейший ее город, лежащий далеко за порогами Нила, — в Фивы — своего наместника, а именно сестру. Так Египет оказался под гнетом, обидным вдвойне: верховная власть в нем принадлежала варвару — из числа тех, которых в старину клеймили и набирали в рабы, — а непосредственно управляла Египтом женщина.
Через полвека в Египет вторглись ассирийцы, прогнав нубийского царя. Вскоре разграбили Фивы. Священный город Египта уже никогда не оправился от этого удара. Здесь больше не возводились грандиозные постройки в честь Амона. Гибель великого города произвела тягостное впечатление не только на египтян, но и на жителей всех соседних стран. Отзвуки той катастрофы встречаются и на страницах Библии.
На протяжении последующих столетий Египет временами переживал подъем, но никогда больше его царям не суждено было проводить независимую внешнюю политику. Зато они могли стать союзниками, сателлитами — это понимали греки, которые все охотнее селились в нильской дельте. В их крупнейшей колонии, Навкратисе, основанной в 590 году до нашей эры, закупали египетские ячмень и пшеницу, а также ливийскую шерсть, обменивая урожай дельты на оливковое масло и вино, привезенные из Греции.
Эллинские наемники — ионийцы и карийцы (по легенде, первые воины-греки попали в Египет во время разбойничьих странствий по морю) — охраняли покой царей XXVI династии. Фараон Псамметих I (663 — 609 гг. до н. э.) отвел им для поселения земли на берегу Нила, и, по словам Геродота, «помимо земли, царь дал им все, что обещал». Предпочтение, отдаваемое им фараоном, даже вызвало возмущение у коренных египтян. Но во всем огромном Египте не нашлось нескольких смельчаков, чтобы поднять страну на борьбу с небольшим отрядом стражников. Безволие и равнодушие охватили страну. Наверное, тем же грекам Египет казался дряхлым колоссом, погруженным в сон, и не было силы, способной развеять его дрему, пробудить от бесплодных мечтаний о былом величии, поверить в которое было бы невозможно, если бы тут и там вдоль берегов Нила не высились исполинские памятники и храмы, возведенные в незапамятные времена, когда не было ни греков, ни ассирийцев, ни персов и лишь легендарные цари, жившие на этой полоске земли, по чудесному наитию — будто в них и впрямь вдыхали свои намерения боги — повелевали взгромоздить друг на друга многие тысячи камней или возвести статую, перед величием которой невольно преклонялись колена. Отныне завоеватели, что придут в эту страну, будут очарованы деяниями ее забытых царей, и, отравленные ядом гордыни, все эти цезари, александры, наполеоны обречены сражаться не с людьми, а с беспамятством, что взирает на них из будущего, обречены покорять не бескрайние дали мира, а простертые перед ними «сорок веков» — эту пустыню времени, где тают любые фигуры и стираются любые подвиги, эту пустыню времени, за которой лежит Вечность.
Когда в 605 году до нашей эры, после распада Ассирии, фараон Нехо двинул войска в Азию, они были легко разбиты вавилонянами. Вражеская армия остановилась близ дельты, на восточной границе Египта. Через полвека персидские войска, не встречая особого сопротивления, заняли долину Нила. Царь Камбиз в 525 году до нашей эры провозгласил себя фараоном и с расчетливостью бухгалтера, наводя порядок в так легко доставшейся ему стране, резко сократил доходы храмов. Потомки обвинят его в святотатстве, но это не вернет былого могущества египетским жрецам. Персидские цари будут объявлены XXVII династией, правившей Египтом за три тысячи лет существования этой страны. В важнейших городах Египта, от дельты до Элефантины, расположатся персидские гарнизоны.
Со всех концов Персидской державы в долину Нила, в новую персидскую сатрапию, устремился люд: евреи, арамеи, финикийцы, вавилоняне, мидийцы, персы и даже выходцы из Индии. Этих пришельцев меньше всего волновала судьба древней культуры, ее сохранение и процветание. Они принесли в незнакомую страну свои обычаи и верования. Изменился даже язык египтян; он включает в свою лексику множество слов из арамейского языка, распространенного тогда в западной части Персидской державы.
«Дни египетской языческой культуры были уже сочтены, несмотря на все ее стремление отстоять свои позиции» (О. И. Павлова). В ближайшие века «угасающая древность словно торопится завершить свои мемуары»: множатся справочники, подобные энциклопедиям; стены храмов становятся настоящими архивами. Египетские повести, религиозные и мифологические тексты спешно переводятся на греческий язык. Сам Египет превратился в своего рода «лакомый кусок», который будет переходить от одной империи к другой, от Дария к Александру, от Рима к Константинополю, от Арабского халифата к Оттоманской Порте и Британской империи.
«Ибо близок день, так! близок день Господа, день мрачный; година народов наступает. И пойдет меч на Египет, и ужас распространится в Ефиопии, когда в Египте будут падать пораженные, когда возьмут богатство его, и основания его будут разрушены... Так говорит Господь: падут подпоры Египта, и упадет гордыня могущества его... И опустеет он среди опустошенных земель, и города его будут среди опустошенных городов» (Иез 30, 3-4, 6-7).
Память же о Египте жива и будет жить среди потомков в веках. Вот лишь две цитаты из трудов великого русского философа, а также известного русского египтолога XX века.
«Меня все занимал вопрос, откуда проистекала эта энергия, не опадавшая на протяжении времени, равного прошедшему от Троянской войны (XII в. до Р. X.) и до наших дней. Греки гениально творили на протяжении каких-нибудь трехсот лет, римляне — на протяжении четырех столетий, но Египет, не уставая, весело, с улыбкой творил начиная уже с IV своей династии, . по крайней мере, за три тысячи лет до Р. X. и до этого самого Р. X., когда александрийские художники славились еще изяществом и вкусом своих работ, а знаменитая библиотека, основанная Птолемеем-Филадельфом, видела в стенах своих первых ученых тогдашнего мира» (В. В. Розанов).
«Посмотрите, ведь латиница и кириллица в конечном итоге восходят к египетскому письму. А взять греческое зодчество — все эти храмы с колоннами? Да что там зодчество — а ваяние, живопись? А медицина, астрономия, математика? Или химия — ведь тоже египетская наука. Ну а вера христианская, наконец. Ведь многими путями формировалась она, но половина из них ведет в Египет. Да и сама основа — единобожие — тоже египетская, хотя, возникнув там, она была почти сразу же отвергнута. Вот и подумайте: неужели же все это не отложилось на некоем уровне нашего «культурного подсознания»?» (М. А. Коростовцев).
|
|
Читайте в рубрике «Древний Египет»: |